Надеюсь, для читателей уже давно не новость, что знаменитая фраза про Сталина, который “принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой”, принадлежит не Черчиллю, а журналисту Исааку Дойчеру, который родился в Польше, но весной 1939 года очень вовремя успел переехать в Англию. В Польше Дойчер был коммунистом, но его исключили из партии за несогласие с генеральной линией (он не считал социал-демократов такими же опасными сволочами, как и нацистов). В Британии он вступил в троцкистскую Лигу революционных рабочих, пытался присоединиться к польской армии, и был интернирован как подрывной элемент. В 1942 году его выпустили, он стал работать на “The Economist” и “The Observer“, потом начал писать биографические книги про Сталина и Троцкого. В общем, считался в Британии экспертом-советологом, “сталиноведом” и “троцковедом”, и при этом человеком прокоммунистических взглядов и сомнительной благонадëжности. В 1956 году фраза из написанного Дойчером в 1953 году некролога попала в его же статью про Сталина в Encyclopaedia Britannica: “he found Russia working with wooden plows and left it equipped with atomic piles“.
Обратите внимание: здесь не говорится об атомной бомбе, “atomic piles” – это атомные реакторы. Наверное, Дойчер пытался обыграть сходство слов “plows” и “piles”. Однако русскоязычную версию все почему-то слышали именно с “атомной бомбой”. Соха отсталая, но мирная, она кормит (и Российская империя, несмотря на отсталость, была крупным экспортëром зерна). “Мирный атом” снабжает миллионы людей электричеством. А бомбой никого не накормишь, она сама съедает миллиарды и может только грозить, разрушать и убивать. В общем, переход “от сохи к атомной бомбе” – это превращение страны-кормилицы в страну-угрозу. Но вряд ли замена “атомных реакторов” на “атомную бомбу” может быть каким-то злонамеренно-клеветническим искажением оригинального текста – нынешние поклонники Сталина с такой гордостью говорят именно про бомбу, что версия с реакторами им наверняка не понравится. Совсем не так “вставляет”.
И это симптом. В Советском Союзе провозглашались очень красивые лозунги, и многие не самые плохие люди могли тешить себя надеждами на то, что всевозможные злодейства и зверства – лишь досадные “перегибы”, неизбежные при стремительном рывке от мрачного прошлого к светлому будущему. А потом, как говорят футболисты, “игра забудется, а результат останется”. Сталин, мол, хоть и был жестоким диктатором, зато выдернул тёмный и безграмотный народ из трясины вековой отсталости – а теперь, в индустриализованной и модернизированной им стране, можно будет всё сделать по-чистому и по-хорошему: “But his achievement was marred by the despotism and cruelty of his dictatorship; and the patriarchal character of his rule, suited perhaps to the mentality of an illiterate and backward people, became an anachronism in the industrialized and modernized Russia of his own making“.
Однако в итоге всë получилось наоборот. Светлое будущее сгинуло в тумане неизвестности, но осталась бомба, и привычка грозить ей всему свету. Основная масса ностальгирующих по Советскому Союзу тоскует не по красивым идеалам социальной справедливости и интернационализма, а по тем временам, когда страна была больше, страшнее, и мир сильнее еë боялся.